Роман «Жизнь Клима Самгина», действие которого охватывает один из самых напряжённых периодов отечественной истории (с 1877 по 1917 год – второе название книги «Сорок лет» не означает лишь продолжительность жизни заглавного героя) был экранизирован режиссером Виктором Титовым к 150-летию М. Горького. Но меньше всего этот кинороман похож на пресловутые «датские» фильмы и спектакли, которыми, увы, изобиловало советское искусство. Не хочется называть это произведение и модным словом «сериал». Кинороман «Жизнь Клима Самгина» — это 14 самостоятельных фильмов, объединённых, безусловно, общей логикой повествования, персонажем, глазами которого мы видим людей и события, но при этом вполне самостоятельных. Таким образом, некая размытость фабулы, которую ставили в упрёк автору, удивительным образом оказалась на руку постановщику.

Впрочем, в романе есть даже эстетическая отсылка, объясняющая «раздробленность» панорамы русской жизни на его страницах – картины Босха, которые завораживают Клима, отталкивая и притягивая одновременно, с их разорванными сюжетными связями, сюрреалистичностью образов и странной их произвольностью, как будто создавались они вне авторского участия. Виктор Титов, казалось бы, тоже создаёт иллюзию стихийности – но лишь на первый взгляд. Его фильм выстроен в соответствии с жёсткой концепцией, не позволяющей назвать его чисто иллюстративным — ни по киноязыку, ни по смысловому наполнению. Это по-настоящему авторский (а не формально, хотя автором сценария является сам Титов) кинематограф, так как предлагает зрителю принципиально самостоятельную трактовку происходящего на страницах романа.

Кто такой, в сущности, Клим Самгин у Горького? Каковы его мотивировки, герой он – или антигерой, о чём вообще эта «история пустой души»? Убедительного ответа вы не найдете ни в критике, ни даже у самого классика. Причудливый сплав автобиографического материала с почти неправдоподобным, размышления и сомнения Горького, насмешка и сострадание, слова, противоречащие поступкам – пожалуй, не было в двадцатом веке литературного героя, более загадочного. Виктор Титов даёт этой неуловимой противоречивости чёткое объяснение. У Клима не столько «пустая душа», сколько больная совесть. И это не купон на скидку, своего рода отягчающее обстоятельство. Став убийцей (для режиссёра это очевидно и безоговорочно, и если в романе мы можем ещё как-то сомневаться, мог ли маленький Клим спасти тонущего Бориса Варавку, то в фильме всё ясно – один ребёнок намеренно, осознанно, из зависти, не протянул руку другому, а потом и не думал об этом вспоминать) он перечеркнул для себя всю дальнейшую жизнь. То и дело является откуда-то из темноты памяти призрак Бориса, и это знак – с началом нового жизненного этапа ничего не изменится, всё будет по-прежнему глупо и бессмысленно. И нервный, красивый, рефлексирующий Андрей Руденский (кстати, к моменту съёмок – не профессиональный актёр) точно сумел передать этот надлом, одиночество мятущейся души. Музыкальный рефрен «Выхожу один я на дорогу…» как бы заменяет собой сакраментальное «А был ли мальчик?..». Хрестоматийная фраза, сейчас уже означающая всё что угодно по любому поводу, для В. Титова не звучит вопросом, она не смысло- , а формообразующая в этом фильме. В том-то и беда, что мальчик был. А после мальчика – уже бред, морок…

Казалось бы, все законы успешного сериала соблюдены – и россыпь звёзд советского кинематографа в главных ролях, и потрясающая «картинка» (от одной сцены с колоколом захватывает дух), и яркие музыкальные номера – всё, что нужно, по мнению продюсера, и сегодня для зрительского успеха и удачного проката, зайдите на любой сайт отзывов и убедитесь. Но меньше всего Виктор Титов думал о популярности фильма. Попытки объяснить это «госзаказом» и отсутствием необходимости в прокатной окупаемости в данном случае несостоятельны. Дело скорее в том, что в «формулу» творчества этого замечательного, несправедливо недооценённого художника входили более важные вещи. К примеру, вопрос выбора «дороги», куда, как водится, выходишь один.